Торжество шизофрении

– Девушка, – грузный усатый мужчина наклонился ко мне, обдав запахом пота и табака, – а дайте ваш телефончик?
– Мы беспроблемные! – веско добавила его супруга.
Я удивлённо подняла брови. Про эту парочку в клинике ходят страшилки, я сегодня только первый день из отпуска, а мне уже трое коллег пожаловаться успели. Причем, карта их собаки выглядела так, будто это карта трёх разных собак: каждому врачу владельцы выдавали свою информацию. Мы привыкли, что нам часто врут, перевирают, утаивают, но чтоб рассказывали каждому врачу новую историю – такое было впервые!
– У вас лицо такое, такое… – мужчина поднял глаза к потолку, – мы хотим, чтобы вы лечили Джека.
Мне всегда нравился этот стиль называть животных. Я его именую “а зачем выпендриваться”. Йорк Йорик, персидский кот Персик, джек-рассел терьер Джек. Да что уж там, у меня был рыжий кот Рыжий. У соседей вон черный кот Нигер, назван с любовью и за цвет. Немного отдает расизмом, но не агрессивным. В Америке их засудили бы, наверное. Он не в этой категории, но я не могла не вспомнить о нем, ибо вот я сейчас пишу это все, а он сидит на подоконнике снаружи, черный силуэт на фоне белого снега и играет орехами, которые там лежат для белок.
Но я отвлеклась.
Джек. Как я сказала, джек-рассел терьер, тощий, довольно растрепанный и не в меру агрессивный. Джек не переваривал врачей. Хотя, он огрызался и на людей в очереди, и на своих хозяев, и даже на тени от деревьев. Скажем так: Джек ненавидел все вокруг. Или… ему было просто больно и он не знал источник боли. И психовал.
Осмотреть собаку, которая даже в наморднике пытается подзакусить руками, забодать, затоптать – тяжело. Один человек с фиксацией не справлялся, держали трое, два хозяина и ассистент, а врач по возможности осматривал доступные части собаки. Это было ужасно, абсолютно неинформативно и на самом деле для хорошего осмотра нужно было просто дать собаке немного снотворного. Это нормальная практика: агрессор спит, целый доктор с двумя руками и без синяка от удара намордников на лице спокойно работает. Но чтобы хотя бы предположить что искать нужен анамнез. Хозяева, конечно, все рассказывали. Но каждому врачу – абсолютно новое. Не чуть изменённые или дополненные сведенья, нет, совершенно другую историю, жалобы, даже название корма менялось ежедневно!
Я отошла от беснующейся на столе собаки, признав свое полное поражение, потерла ушибленную намордником щеку и ещё раз посмотрела в карту. Первое обращение три дня назад, жалоба “9 дней не ест, два дня не пьет”. Смотрю на стоящего на полу Джека. Пёс замечает мое внимание, перестает сдирать намордник и рычит. Да, по нему хорошо видно истощение, а боролся так, будто все это время ел за троих. И откуда только силы берутся. Читаю дальше: “2 недели назад мыли собаку у грумера, не присутствовали, считают, что там могли собаке что-то дать или ударить”. Следующий день, как раз пришли результаты анализов, которые у Джека как-то умудрились взять, по анализам сильнейший воспалительный процесс, сильно повышены печеночные показатели и билирубины. Да, слизистые жёлтые, я это заметила по десне, когда пёс на меня рычал. “Хозяева жалуются на то, что пёс дрожит 5 дней, не ест неизвестное время, много пьет (вчерашние показания отрицают), неделю назад обрабатывали препаратом от блох, название не помнят, три недели назад чистили в нашей клинике параанальные железы, считают, что собаке повредили анус при чистке, поэтому он дрожит и не ест. Результаты анализов озвучены, рекомендации даны, но люди не верят, что это их анализы”. Так, следующий день: “Хозяйка уезжала, оставляла собаку маме, забрала неделю назад, собака не ест с тех пор, чем кормила мама неизвестно. Настоятельно рекомендовано лечение, назначения выданы на руки, делать будут сами дома”. И моя запись, четвертая версия: “хозяева утверждают, что собаку подкармливают соседи ко коммуналке, могли давать еду со стола, так же в квартире травили крыс несколько недель назад, рекомендации не выполняли, хотят таблетку, чтоб все прошло. При осмотре на животе обнаружен синяк с кровоподтёком протяженностью от нижнего ребра до паха, шириной около 10-12 см. Хозяева удивлены его наличием и предположили, что собаку ударила соседка по даче”.
И под каждой записью список предположительных диагнозов, основанных на осмотре, анализах и, конечно, на анамнезе. Каждый раз разном. Я в очередной раз дала все те же рекомендации, чем невероятно удивила людей (они, наверное, ожидали чего-то другого), добавила только пункт обработки синяка и необходимость УЗИ органов брюшной полости. На настойчивые просьбы поделится номером телефона развела руками и ответила, что начальник не разрешает, он у нас строгий.
Когда дверь за ними закрылась, я ещё раз посмотрела на стройный ряд круглых буковок – моя сегодняшняя запись, закрыла карту собаки, отложила в сторону и покачала головой. Возникло стойкое ощущение, что за вот эти полчаса я немножко сошла с ума.
А дальше… А дальше все ожидаемо. Собака погибла через несколько дней. Джека не лечили, да и не собирались, видимо. А начальнику на стол легла жалоба на каждого врача поименно, толстая, листов на 10, в которой было красиво и в меру трагично рассказано, какие мы все некомпетентные и сгубили любимую собаку.
Это была не весна и не полнолуние. Это было что-то очень и очень странное. От ощущения поехавшей крыши мы избавлялись ещё пару недель. Всем некомпетентным коллективом.