Иногда, по просьбе знакомых коллег, я приезжаю провести прием по своей основной специальности в другие клиники. Редко, потому что предпочитаю это делать в своей клинике, где есть все необходимое оборудование для кардиологического приема и, что тоже немаловажно, толковый ассистент, понимающий меня с полуслова, а то и с полужеста.
Однажды мне позвонили, когда я отсыпалась после суточной смены и попросили срочно приехать — собака задыхалась.
Собака, такса, девяти лет, действительно задыхалась от приступов кашля и сильнейшей одышки. Бедняге было так плохо, что во время приступа слизистые у нее синели от недостатка кислорода. На рентгене — огромное сердце и сильнейший застой в легких, на ЭхоКГ — эндокардиоз митрального клапана — заболевание, часто встречающееся у данной породы собак. Владельцы признаются, что уже года три у собаки постоянная одышка, особенно при нагрузке и на прогулках, и кашель по ночам, а в последнее время и днем.
Милейшее создание по имени Роза получала лечение от всех видов бронхита, трахеита, ларингита… Ее отпаивали сиропами от кашля, кормили и кололи антибиотиками, доходило и до ингаляций с отварами ромашки и липы. За это время они посетили не одну клинику и почти везде после неудачного лечения их отправляли к кардиологу, но владельцы считали, что доктора просто не могут подобрать нормально лекарства — и шли в другую клинику.
Заболевание прогрессировало. И вот, в момент перехода на следующую, предпоследнюю, стадию, когда собаке стало реально плохо, они наконец-то попали к кардиологу. Точнее, их поставили перед фактом — сейчас приедет девушка и проведет обследование сердца, а потом уже будем лечиться.
Розу оставили в стационаре. Я расписала лечение, следуя которому каждые 4 часа внутривенно вводился определенный набор препаратов, включая жизненно необходимое мочегонное, и каждые 12 часов давались таблетки. Это была моя схема, испытанная на многих подобных собаках. Через 5 дней я приехала в клинику, сделали повторный рентген — застой в легких почти исчез, собака активная, радуется жизни, немного покашливает, но одышки уже нет. Еще пару дней она побыла в стационаре, затем поехала обратно домой с напутствием три раза в год показываться кардиологу.
Потом, за чашкой ароматного чая, ребята рассказали мне подробнее, как собака «сидела в стационаре».
Клетку она отвергла сразу, как только из помещения исчезали люди, она начинала неистово выть, от чего сразу кашляла и задыхалась. Поэтому такса всегда находилась в том помещении, где еще был кто-нибудь.
Ординаторская ей не очень понравилась, там скучно и вкусно пахнет, а ей предлагают противную невкусную, с ее точки зрения, диету.
В приемную ее пускали неохотно, и выгоняли, когда шел прием животных, чтобы не было скандала и драки. Да и непривитая больная собака в приемной — это недопустимо.
В стационаре, кроме нее, сидел противный кот, который при приближении к нему просовывал лапу сквозь клетку и пытался наотмашь ударить когтями по морде.
Зато с каким удовольствием она крутилась в операционной! Да, ей приходилось носить на спине шуршащую целофановую попонку, переделанную из хирургического фартука и мыть лапы в антисептике перед тем, как зайти, но как же интересно было ходить следом за ассистентом, который бегал то к раковине, то к столу, то к стерилизатору! А когда оперирующий врач резко и отрывисто отдавал команды, она согласно подтявкивала, подгоняя. На третий день она уже знала всю систему подготовки к операции и ждала ассистента то у раковины, то у стерилизатора, знала некоторые команды и первая бежала в нужное место.
Розе очень нравилось из-за перегородки наблюдать за УЗИ. Близко она не подходила, ей запрещали, но издалека, в щелочку снизу, можно было увидеть столько интересного. Но еще больше ей нравилось делать рентген. Она шла вместе с ассистентом «готовить пленку» в темную комнату, терпеливо ждала там, когда щелкнет аппарат (ее не пускали облучаться) и с радостным кряхтением «помогала» проявлять пленку, путаясь под ногами. А потом впереди всех бежала к экрану и ждала, когда будут смотреть и обсуждать.
Собаку обожали все без исключения. Ворчали, бухтели, но всегда брали с собой. Даже на перекур, кто-то стоит у мусорки с сигаретами, а кто-то на поводке ходит за несколько метров, чтоб на собаку не дымили. Роза всегда учавствовала в разговорах, то подтявкивая, то разражаясь громким лаем, когда перестала сильно кашлять после него, то ворча.
Ребята признались, что стало немного одиноко, когда собака-ассистентка поехала домой. Даже ночью они иногда еще просыпаются в удивлении — почему не слышно раскатистого храпа и не лежит в ногах теплая, подрагивающая во сне, колбаска.
… Эта история напомнила мне моего пациента, который недавно ушел от нас. Одного из самых любимых, терпеливых и дружелюбных псов. Пуделёк Ланселот попал ко мне почти в агонии год назад, когда я еще только-только начинала изучать кардиологию вплотную, и тогда моей основной задачей было не дать ему умереть от отека легких.
Помню, мы с ним долго сидели, он поступил вечером, за ночь мы его стабилизировали, а потом я не поехала домой, а пересдала смену и осталась сидеть в стационаре до того момента, пока не убедилась, что до следующей моей смены он доживет.
Помню, звонила доставала девочек каждые пару часов и ночью будила их, чтобы сходили посмотрели как он, сделали уколы. Девочки бурчали, но знали, что ругаться бесполезно, если не встанут — я сама приеду, потому что если я над кем-то трясусь, то легче помочь, чем отмахнуться.
Помню, как приставала к знакомому кардиологу и она давала мне советы, что теперь делать. Сколько мы с Лансом облучались вместе — рентгены почти каждый месяц, а хозяйка держать не могла. Сколько его ЭКГ у меня хранилось, я с ними бегала все к тому же кардиологу и советовалась. Потом на нем я училась делать ЭхоКГ. И опять же носилась с флешкой и записями, постоянно их просматривая и подмечая ошибки и недочеты.
Помню, как отмечали его совершеннолетие в конце осени. Кушали очень вкусный тортик, а Ланс закашлял на своем куске корма свечку. Почти что задул.
Помню, как пару недель назад хозяйка позвонила и грустно сказала «Ланс умер, ночью, тихо, во сне. Спасибо Вам за этот год, он был самым лучшим.»
Все, что мы делаем — мы делаем для того, чтобы жизнь наших любимцев, хвостатых, усатых, была лучше. Неважно, хомячок или собака, неважно, старый или молодой, неважно, излечимо ли заболевание или оно ведет к неминуемой смерти. Главное, чтобы отведенное ему время наш питомец прожил счастливо, беззаботно и безболезненно.
