Чубака это статный черный пёс неопределенной породы, красивый парень с лоснящейся шерстью и довольно строгими хозяевами. Небольшой, 12 килограмм слюнявой любви, но очень и очень лохматый. Раньше я видела его лишь на вакцинации, да с мелкими проблемами: то лапу порежет, то его за задницу цапнут, то питомниковый кашель найдет, то губу палкой поранит… Поэтому в тот день, когда в кабинет завели дрожащего задыхающегося бедолагу с большим животом и обильным слюнотечением, я не сразу признала в нем того неунывающего веселого парня Чубаку.
Первым делом я кинулась к собаке, на ходу расспрашивая хозяев. И пока быстро осматривала экстренного пациента, мне поведали, что пёс разодрал мусорный пакет, куда скинули испорченные роллы после вечеринки недельной давности, съел все угощения которые нашел, обильно запил и через пять минут поскакал встречать вернувшихся хозяев. Клялись, что отошли в магазин на 15 минут, а пакет как назло у двери забыли. Бывает, я сама регулярно забываю пакет. И уже через полчаса после своей трапезы заметался, задрожал, появилась одышка, пустые позывы на рвоту и быстро раздулся живот…
У всех есть нелюбимые моменты в работе. Есть и очень нелюбимые. Вот я ненавижу такие состояния, как острое расширение и заворот желудка. И если смотреть на это открыто, причина моей нелюбви скрывается банально в страхе. Слишком маленький (я бы сказала крошечный!) опыт, слишком далеко эти состояния от моей специальности, слишком я боюсь напортачить, оперируя именно собак с заворотом желудка. Но сказать людям «извините, идите в другую клинику» нельзя, счёт порой идёт на минуты. Вот и приходится изредка переживать тяжёлые моральные потрясения при виде раздутых собак с непродуктивными позывами на рвоту.
Чубака отправился на рентген, а я заметалась по кабинету, готовя все необходимое, набирая препараты, выбирая катетер и зонд. И благодаря всех богов за то, что собака не крупная, ибо крупные с заворотом это мой личный ад, а у Чубаки высока вероятность просто острого расширения.
И да, да, мне повезло! Чубаке тоже. Рентген показал, что у пса в желудке большая масса, видимо, роллов, огромное количество газа, но как я ни вертела два снимка в разных проекциях, признаков заворота желудка не нашла. Значит, можно начинать со стабилизации и не надо сейчас мчаться в операционную с собакой на руках. Если надо будет — помчимся, но время и возможность решить дело без операции есть.
Чубака спал. Уже не больно, не страшно, спи себе, пока в вену капают растворы, вводятся лекарства, спи и не смотри как доктор хищно примеривается к тебе, вертя в руках трубку-зонд и решительно приближается. Нужно выпустить воздух. Эффектно втыкать иглу в левый бок и выпускать из желудка воздух из таким красивым способом я так и не наловчилась, хотя пару раз делала это на крупных собаках и даже получалось. Сейчас же предпочту естественный путь. Зонд вошёл легко, Чубака начал сдуваться. Я контролировала, чтоб «шарик» спускался медленно, резкая декомпрессия ни к чему хорошему не приведет, нужно все делать потихоньку. Так и сидели: собака на лавочке с капельницей в лапе и зондом во рту, я на полу, держа зонд в руках, ассистентка над нами, уколы делает, на показатели приборов смотрит. Долго сидели, но плодотворно: повторный рентген показал только оставшуюся в желудке массу из роллов, газа не было, поэтому я через тот же зонд залила в желудок препараты для разжижения массы и оставила собаку в покое. На три часа. Именно этот срок планировала наблюдать, после чего ещё раз сделать снимок. И утром ещё раз. Если все будет нормально, попрошу коллег работающих завтра понаблюдать сутки и можно будет спокойно отпускать пациента домой. А пока на три часа можно отправить всех спать, поздняя ночь уже, а самой захватить из ординаторской книгу и одеяло, да устроиться рядом с собакой.
Я валялась на полу, на сложенном в несколько раз толстом одеяле, читала книгу и поглядывала вверх. Надо мной с лавки свесилась любопытная черная морда. Чубака проснулся, хотел бежать скорее покорять новое место, но пришлось внять моим крайне настойчивым просьбам и остаться на месте. Поэтому он просто лежал на лавке, никуда не собирался, дышал спокойно, радовал вполне неплохим самочувствием. Просто лежал и смотрел на меня сверху вниз.
— Дырку просверлишь своим умоляющим взглядом, — буркнула я и услышала как Чубакин хвост выбил барабанную дробь по лавке. Он так реагировал на любое слово, но если разговаривать с ним долго, то пёс пытался вскочить и поиграть, а нам это сейчас не надо. Поэтому я прикрывалась книгой и играла роль строгого надсмотрщика. И поглядывала на часы.
И вот настал час Х, пора делать рентген и определяться оперируемся или нет. Я со вздохом отложила книгу, посмотрела на пса, закинула руки за голову и хотела сказать что-то ободряющее, как в животе его громко булькнуло, зубастая пасть широко открылась и на меня низвергся поток риса с разноцветными вкраплениями. Я вовремя закрыла рот, чуть позже закрыла глаза и задержала дыхание. Чубака одарил меня всем, что он своровал из мусорного пакета накануне вечером. Грудь, шея, частично живот, половина лица… Роллы я теперь есть не буду очень долго. Открываю глаза и вижу черную морду с виноватыми глазами. Он смотрит на меня, а хвост долбит по лавке безостановочно. Перевожу взгляд на дверь, а там вставшая по будильнику и подоспевшая к самому интересному ассистентка беззвучно ухахатывается, да так искренне, что захотелось кинуть в нее частью «подарочка». Я молча указала на Чубаку, мол, забирай, вас ждёт рентген, и удалилась в душевую. Очень сложно было самой не рассмеяться, я живо представляла свое лицо в момент извержения и еле сдерживалась. Просто боялась вообще лишний раз губами двигать до того, как умоюсь.
Рентген вышел прекрасный. Такой красивый пустой желудок, растянутый, но пустой, с минимальным количеством газа, почти незаметным. Чубака получил новую порцию лекарств, выпив с удовольствием из миски все, что я дала. Попросил еды, но не получил ее. Сходил с ассистенткой погулять и даже спокойно помыл лапы после прогулки. И мы втроём завалились спать поперек большого дивана в ординаторской. Два человека, а между ними собака, которая своими десятью с хвостиком кило умудрилась занять больше всех места. На пол-дивана развалился, да ещё и лапы на меня закинул. Наглый.
Утром мы все-равно сделали рентген. Я посмотрела на снимок, позвонила хозяевам Чубаки и сказала что его можно забирать, желудок свободен, пуст, рисков нет. Некоторое время придется посидеть на диете, поесть дробно и попить лекарства, но это закономерная расплата за тот пир горой, что устроил себе пёс. Люди обрадовались и уже через 10 минут были в клинике, в куртках поверх домашней одежды, помятые и счастливые. И Чубака такой же: немного помятый и счастливый. Воссоединение семьи произошло. Я подождала пока страсти улягутся, выдала назначения, наклонилась к Чубаке и тихо сказала ему на ухо:
— И чтоб больше не переедал, ведь не всегда так везёт, мистер Блевунчик.
Потрепала по лохматой голове и отпустила с миром. Гурман лохматый со склонностью к булимии, блин.
