История одной маленькой кошки

Дурацкая зима была в прошлом этом году, конец января, а на улице лужи и грязи по колено. И настроение под стать погоде. Я сидела дома, согревая руки об огромную чашку с глинтвейном и мечтала о лете. Именно в таком настроении застал меня звонок подруги. Она просила по возможности осмотреть кошку ее парня.
— Это который несколько недель назад рассказывал мне о том, что ветеринар не врач и занимается всякой ерундой, вымогая с людей деньги за ненужные прививки? И советовал мне найти настоящую работу? — припомнила я.
— Он самый, — в трубке раздался тяжёлый вздох.
— Ему понадобилась помощь шарлатана и вымогателя?
— Ему нет, но Линка, она же погибнет с этим сухарем, ей очень плохо, посмотришь?
— Оль, конечно, она не виновата. Привози. Завтра я на смене.

Они пришли вместе. На лице молодого человека ясно читалось, что он ко мне не рвался и относится к затее подруги весьма скептически. Он даже в кабинет не зашёл, так и остался в коридоре дожидаться результатов осмотра.
— Слушай, — когда мы остались втроём, я, подруга и кошка, Ольга расслабилась и тяжело опустилась на стул, — осмотри, возьми все анализы, все что нужно, прям сегодня, если можно. Второй раз я его сюда идти не уговорю. Платить он отказался, я заплачу, неважно сколько это будет стоить.
Линка оказалась очень красивой кошкой. Трёхцветная, подтянутая, миниатюрная, в свои три года она весила всего два килограмма. Всю красоту портили заплывшие гноем глаза и нос, покрытый кровавой корочкой. Во рту обнаружились огромные язвы, белые кровоточащие бляшки.
— Это ужасно, — пробормотала я, беря в руки фонендоскоп, — скорее всего это калицивироз, вирусная инфекция, твой антипрививочник доигрался. Ещё немного и пойдут осложнения. Как довели до такого? Она болеет давно.
— Я уезжала к родителям на две недели, вернулась, а она не ест и чихает кровью. А он лечить не хочет, говорит, это же животное, сама выкарабкается.
На Ольгу было жалко смотреть. Она сидела ссутулившись и мяла в руках крохотную сумочку, явно ощущая себя виноватой.
— Ты молодец, что принесла ее. Сейчас возьмём немного крови на анализ, смывы и сделаем рентген и капельницу. Мне не нравится как она дышит. А вечером я узнаю результаты анализов и позвоню тебе, расскажу как лечить будем.
Рентген показал, что у кошки начинается пневмония — довольно частое осложнение респираторных вирусов при отсутствии лечения. Мы прокапали Линку, ввели антибиотики и я дала лекарства с собой, велев вводить их каждые 6 часов, пока не скажу «хватит».
— Кормишь жидкой едой, теплой, так ей будет проще, твердую и крупную пишу есть сейчас очень больно. Меряешь температуру, вводишь препараты, ждёшь звонка. Если что-то изменится или станет хуже — звонишь или привозишь. Пока план действий такой.
Оля кивала и старательно записывала.
— Повторно надо привезти, не знаю как, но надо. Через три дня.
— Хорошо, — она задумалась, — я пока поживу у него, а там по ситуации. Через две недели я уезжаю надолго, успеем?
— Должны, — кивнула я, — но, сама понимаешь, гарантий и прогнозов я сейчас давать не могу, надо смотреть как пойдет.

Пошло очень даже неплохо. Сначала кошке стало хуже, но через пару дней она уже сама попросила кушать и даже немного смогла съесть, а тяжёлое дыхание и апатия стали отступать. Кошка уже вполне бодро интересовалась содержимым сумочки подруги, снова стала умываться, пока ещё редко и мало из-за дискомфорта, но явно шла на поправку. Ольга набралась опыта и уже не боялась делать уколы, тем более кошка очень хорошо давалась на процедуры. И уколы терпела, и на капельницах лежала, и рот с носом послушно обрабатывала. Хозяин кошки в лечении участия не принимал, даже держать ее на процедурах отказывался и искренне считал, что все эти действия сродни шаманству, а животное просто идёт на поправку, потому что справилась с болезнью. Но и не мешал лечению, с усмешкой говоря своим друзьям «да пусть женщина поиграется в доктора, ей же так хочется, чем бы ребенок ни тешился». Те переглядывались, качали головами и спрашивали Олю не нужна ли помощь. Нет, отвечала она, Линка хорошая девочка, она хочет жить и готова лечиться.
Через две недели, накануне отъезда девушки, мы повторили снимок и анализы крови. Лёгкие уже были практически в норме, язвы ушли, нос зажил. На столе у меня сидела и сверкала чистыми блестящими глазами кошечка-статуэтка, таких красавиц обычно рисуют в египетском стиле: тонкая, изящная, большеглазая, чуть изогнутая спина, высоко поднятый подбородок, ушки торчком. Загляденье.
— Еду он сможет своей кошке хотя бы неделю покупать нормальную и подогревать? — я закрыла карту и взглянула на кошку ещё раз.
— Надеюсь, — Оля была печальна, — но я не могу не ехать, папу оперировать будут, я должна быть с мамой.
— Я понимаю… Хочешь, я пока заберу ее? Поживет в клинике, бесплатно, скажу всем, что моя находка, уж недельку или две потерпят.
— Хочу, но он не даст, он же видит, что Линка здорова уже. Я б ее забрала совсем, но не отдаёт, говорит, ему мама подарила. Чтоб, значит, ответственности учился, ага…
— Ага, — эхом повторила я, — какой ответственный молодой человек.
— Мы пожениться хотим, — девушка опустила глаза, — хотели. Теперь я не знаю, как будто увидела его с другой стороны. Я хочу детей, но… Ты понимаешь?
— Понимаю. Остынь немного, подумай, не руби сгоряча. Я тебе не советчик, так как очень пристрастна в данном случае.
— А все же? — Она смотрела мне в глаза и пришлось ответить:
— Не мой тип мужчин, извини. Я очень люблю животных и считаю, что отношение к ним в каком-то плане отражает суть человека. Он может не быть фанатом хвостатых, но если уж завел, то будь добр, отвечай. Не люблю я твоего мужика.
— Да… Спасибо за честность.
Я пожала плечами. Она и так знала все, что было сказано, но, видимо, хотела услышать.
— Мяу, — высказалась со стола Линка, — мррряу?
— Да, идём, милая, — Оля подошла к столу и кошка запрыгнула к ней на руки, с урчанием прижавшись к груди, — можно я позвоню, когда приеду?
— В любое время, но лучше с хорошими новостями.
Она улыбнулась и пошла на выход, прижимая к себе трехцветную малышку, которая терлась мордой о лицо девушки, продолжая урчать.
На этом история болезни Линки могла закончится и, может быть, даже свадьбой, кто знает. Но есть такая штука, как его величество Рецидив и он часто все портит.

Прошло две недели. Я как раз сдала смену и ползла переодеваться. Коллега уже кого-то принимала, из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса и я не ожидала, что она вылетит из кабинета и оттащит меня в дальний угол.
— Там твой пациент, — она поморщилась.
— Прими, — я пожала плечами, — я не против.
— На усыпление. Он мне не нравится.
Я дошла до кабинета и заглянула. Закрыла дверь, обернулась и ответила:
— Мне тоже. Попьешь чаю? Я разберусь.
— Отлично! — Ее как ветром сдуло. Никто не любит геморройных клиентов.

— Ну? — Я закрыла дверь в кабинет и прислонилась к ней спиной. Он смотрел на меня исподлобья и радости от встречи тоже не испытывал.
— Она мучается, я хочу ее усыпить. Ты не вылечила.
Кошка лежала на столе, исхудавшая, из приоткрытого рта доносилось тяжёлое свистящее дыхание. Я быстро осмотрела ее, послушала и заключила — тяжёлая пневмония. Во рту несколько новых язв, запавшие глаза слезятся.
— Что случилось?
— У нас был праздник и гости ходили курить на балкон. Она выскочила и провела там несколько часов. Раньше она так делала и все было нормально.
— Сколько часов?
— Не знаю, я впустил ее домой утром. На улице не такой большой минус, почти весна.
— И ты хочешь ее усыпить?
— Избавить от страданий. Лечить бесполезно, вон вы уже пытались.
— Ладно, — я была на грани и решила не затягивать, — я ее забираю, оплата врачу, который на смене, сумма… — я назвала цифру и полюбовалась реакцией.
— Почему так дорого???
— А потому что это будет гуманное, безболезненное убийство. Я же не должна убивать бесплатно? Это средняя цена по Москве. Впрочем, — я задумчиво погладила маленькое дрожащее тельце, — можешь отдать ее за копейки коновалам или малолетним садистам, новости смотришь? Будет очень больно, но конечный результат тот же!
— Ну ты и…
— Я знаю. Решился? — Я стремилась добить его, чтоб он ушел не оглядываясь и оставил мне Линку.
— Я заплачу. У тебя нет совести и сострадания, а ещё врач. И не говори Оле.
— Почему это?
— Врачебная тайна. Клятва Гиппократа.
— А, ну да. Хорошо. Не заводи больше животных, пожалуйста.
Я подняла невесомую малышку, прижала к груди и ушла. По пути попросила коллегу рассчитать и отпустить человека. Очень надеялась, что он достаточно зол и не пойдет за мной, не пожелает присутствовать на усыплении. И оказалась права. Он уехал, а коллега заглянула в процедурную, где я как раз ставила кошке внутривенный катетер.
— Давай я? — Она хотела помочь, зная, как я не люблю усыплять.
— Спиши все деньги, что он дал, на лекарства и помоги, пожалуйста, сделать рентген, мне нужна ещё пара рук.
— Безнадёга, — она приложила фонендоскоп к тяжело вздымающейся груди.
— Дадим шанс. Она побудет тут пару дней, потом заберу, если выживет. И давай я расскажу тебе историю этой кошки, поверь, мотивирует.

Первое, что я услышала в трубке это рыдания.
— Ты знаешь, что Линка умерла? — Оля заикалась, видимо, плачет уже давно.
— Нет. Но я знаю, что не давала клятву Гиппократа.
— Что?
— Приезжай. И купи по дороге переноску. И своему не говори ничего.
Линка прожила в клинике больше недели. Мы ее подлечили и можно было забирать, чтобы продолжить лечение дома. Оля плакала, уже от радости, и прижимала к себе маленький тощий комочек. Линка активно мяла лапами ее пушистый свитер и громко мурлыкала. Идиллию нарушило задумчивое Олино:
— Киллер ее может не принять.
Киллер — это престарелый бультерьер, активный любитель обнимашек и целовашек. Своё имя он получил за дело: однажды, будучи щенком, он под корень уничтожил популяцию мягких игрушек в доме. Потом ещё неделю грустно какал синтепоном и пластмассовыми глазами разных цветов и размеров. Чудом избежал операции. Коллекцию этих игрушек Оля собирала лет 15, а их бренные останки выгребала из всех углов квартиры примерно полгода, находя в самых неожиданных местах.
— Но он же спокойно жил с кошками, когда ты была у родителей? — припомнила я, — и с ней, когда ты переехала лечить ее.
— Так то была чужая территория, а тут я принесу ее к нам. Ладно, я все-равно работаю дома, послежу за ними, а буду уходить — запру его на кухне.
— Вот и отлично, — обрадовалась я. Очень не хотелось, чтоб кошка вернулась к бывшему хозяину. Для него она умерла.

Киллер был в восторге от новой подруги. Он поделился с ней любимым диваном и очень переживал, когда кошке делали уколы. Уже через пару месяцев Оля звонила и рассказывала, как эта дружная парочка носилась по дому и перевернула вверх тормашками все, что можно, включая кошкин лоток. Линка осталась носителем вируса, но полностью поправилась, была успешно вакцинирована и стерилизована.

А Ольга в декабре всё-таки вышла замуж. Но совсем за другого мужчину. Они познакомились давно, он ранним утром пинал машину девушки, в надежде, что сработает сигнализация, а потом они вместе выковыривали из-под машины застрявшего котёнка, орущего благим матом. Но это уже совсем другая история.