История одной маленькой кошки

Дурацкая зима была в прошлом этом году, конец января, а на улице лужи и грязи по колено. И настроение под стать погоде. Я сидела дома, согревая руки об огромную чашку с глинтвейном и мечтала о лете. Именно в таком настроении застал меня звонок подруги. Она просила по возможности осмотреть кошку ее парня.
– Это который несколько недель назад рассказывал мне о том, что ветеринар не врач и занимается всякой ерундой, вымогая с людей деньги за ненужные прививки? И советовал мне найти настоящую работу? – припомнила я.
– Он самый, – в трубке раздался тяжёлый вздох.
– Ему понадобилась помощь шарлатана и вымогателя?
– Ему нет, но Линка, она же погибнет с этим сухарем, ей очень плохо, посмотришь?
– Оль, конечно, она не виновата. Привози. Завтра я на смене.

Они пришли вместе. На лице молодого человека ясно читалось, что он ко мне не рвался и относится к затее подруги весьма скептически. Он даже в кабинет не зашёл, так и остался в коридоре дожидаться результатов осмотра.
– Слушай, – когда мы остались втроём, я, подруга и кошка, Ольга расслабилась и тяжело опустилась на стул, – осмотри, возьми все анализы, все что нужно, прям сегодня, если можно. Второй раз я его сюда идти не уговорю. Платить он отказался, я заплачу, неважно сколько это будет стоить.
Линка оказалась очень красивой кошкой. Трёхцветная, подтянутая, миниатюрная, в свои три года она весила всего два килограмма. Всю красоту портили заплывшие гноем глаза и нос, покрытый кровавой корочкой. Во рту обнаружились огромные язвы, белые кровоточащие бляшки.
– Это ужасно, – пробормотала я, беря в руки фонендоскоп, – скорее всего это калицивироз, вирусная инфекция, твой антипрививочник доигрался. Ещё немного и пойдут осложнения. Как довели до такого? Она болеет давно.
– Я уезжала к родителям на две недели, вернулась, а она не ест и чихает кровью. А он лечить не хочет, говорит, это же животное, сама выкарабкается.
На Ольгу было жалко смотреть. Она сидела ссутулившись и мяла в руках крохотную сумочку, явно ощущая себя виноватой.
– Ты молодец, что принесла ее. Сейчас возьмём немного крови на анализ, смывы и сделаем рентген и капельницу. Мне не нравится как она дышит. А вечером я узнаю результаты анализов и позвоню тебе, расскажу как лечить будем.
Рентген показал, что у кошки начинается пневмония – довольно частое осложнение респираторных вирусов при отсутствии лечения. Мы прокапали Линку, ввели антибиотики и я дала лекарства с собой, велев вводить их каждые 6 часов, пока не скажу “хватит”.
– Кормишь жидкой едой, теплой, так ей будет проще, твердую и крупную пишу есть сейчас очень больно. Меряешь температуру, вводишь препараты, ждёшь звонка. Если что-то изменится или станет хуже – звонишь или привозишь. Пока план действий такой.
Оля кивала и старательно записывала.
– Повторно надо привезти, не знаю как, но надо. Через три дня.
– Хорошо, – она задумалась, – я пока поживу у него, а там по ситуации. Через две недели я уезжаю надолго, успеем?
– Должны, – кивнула я, – но, сама понимаешь, гарантий и прогнозов я сейчас давать не могу, надо смотреть как пойдет.

Пошло очень даже неплохо. Сначала кошке стало хуже, но через пару дней она уже сама попросила кушать и даже немного смогла съесть, а тяжёлое дыхание и апатия стали отступать. Кошка уже вполне бодро интересовалась содержимым сумочки подруги, снова стала умываться, пока ещё редко и мало из-за дискомфорта, но явно шла на поправку. Ольга набралась опыта и уже не боялась делать уколы, тем более кошка очень хорошо давалась на процедуры. И уколы терпела, и на капельницах лежала, и рот с носом послушно обрабатывала. Хозяин кошки в лечении участия не принимал, даже держать ее на процедурах отказывался и искренне считал, что все эти действия сродни шаманству, а животное просто идёт на поправку, потому что справилась с болезнью. Но и не мешал лечению, с усмешкой говоря своим друзьям “да пусть женщина поиграется в доктора, ей же так хочется, чем бы ребенок ни тешился”. Те переглядывались, качали головами и спрашивали Олю не нужна ли помощь. Нет, отвечала она, Линка хорошая девочка, она хочет жить и готова лечиться.
Через две недели, накануне отъезда девушки, мы повторили снимок и анализы крови. Лёгкие уже были практически в норме, язвы ушли, нос зажил. На столе у меня сидела и сверкала чистыми блестящими глазами кошечка-статуэтка, таких красавиц обычно рисуют в египетском стиле: тонкая, изящная, большеглазая, чуть изогнутая спина, высоко поднятый подбородок, ушки торчком. Загляденье.
– Еду он сможет своей кошке хотя бы неделю покупать нормальную и подогревать? – я закрыла карту и взглянула на кошку ещё раз.
– Надеюсь, – Оля была печальна, – но я не могу не ехать, папу оперировать будут, я должна быть с мамой.
– Я понимаю… Хочешь, я пока заберу ее? Поживет в клинике, бесплатно, скажу всем, что моя находка, уж недельку или две потерпят.
– Хочу, но он не даст, он же видит, что Линка здорова уже. Я б ее забрала совсем, но не отдаёт, говорит, ему мама подарила. Чтоб, значит, ответственности учился, ага…
– Ага, – эхом повторила я, – какой ответственный молодой человек.
– Мы пожениться хотим, – девушка опустила глаза, – хотели. Теперь я не знаю, как будто увидела его с другой стороны. Я хочу детей, но… Ты понимаешь?
– Понимаю. Остынь немного, подумай, не руби сгоряча. Я тебе не советчик, так как очень пристрастна в данном случае.
– А все же? – Она смотрела мне в глаза и пришлось ответить:
– Не мой тип мужчин, извини. Я очень люблю животных и считаю, что отношение к ним в каком-то плане отражает суть человека. Он может не быть фанатом хвостатых, но если уж завел, то будь добр, отвечай. Не люблю я твоего мужика.
– Да… Спасибо за честность.
Я пожала плечами. Она и так знала все, что было сказано, но, видимо, хотела услышать.
– Мяу, – высказалась со стола Линка, – мррряу?
– Да, идём, милая, – Оля подошла к столу и кошка запрыгнула к ней на руки, с урчанием прижавшись к груди, – можно я позвоню, когда приеду?
– В любое время, но лучше с хорошими новостями.
Она улыбнулась и пошла на выход, прижимая к себе трехцветную малышку, которая терлась мордой о лицо девушки, продолжая урчать.
На этом история болезни Линки могла закончится и, может быть, даже свадьбой, кто знает. Но есть такая штука, как его величество Рецидив и он часто все портит.

Прошло две недели. Я как раз сдала смену и ползла переодеваться. Коллега уже кого-то принимала, из-за закрытой двери доносились приглушённые голоса и я не ожидала, что она вылетит из кабинета и оттащит меня в дальний угол.
– Там твой пациент, – она поморщилась.
– Прими, – я пожала плечами, – я не против.
– На усыпление. Он мне не нравится.
Я дошла до кабинета и заглянула. Закрыла дверь, обернулась и ответила:
– Мне тоже. Попьешь чаю? Я разберусь.
– Отлично! – Ее как ветром сдуло. Никто не любит геморройных клиентов.

– Ну? – Я закрыла дверь в кабинет и прислонилась к ней спиной. Он смотрел на меня исподлобья и радости от встречи тоже не испытывал.
– Она мучается, я хочу ее усыпить. Ты не вылечила.
Кошка лежала на столе, исхудавшая, из приоткрытого рта доносилось тяжёлое свистящее дыхание. Я быстро осмотрела ее, послушала и заключила – тяжёлая пневмония. Во рту несколько новых язв, запавшие глаза слезятся.
– Что случилось?
– У нас был праздник и гости ходили курить на балкон. Она выскочила и провела там несколько часов. Раньше она так делала и все было нормально.
– Сколько часов?
– Не знаю, я впустил ее домой утром. На улице не такой большой минус, почти весна.
– И ты хочешь ее усыпить?
– Избавить от страданий. Лечить бесполезно, вон вы уже пытались.
– Ладно, – я была на грани и решила не затягивать, – я ее забираю, оплата врачу, который на смене, сумма… – я назвала цифру и полюбовалась реакцией.
– Почему так дорого???
– А потому что это будет гуманное, безболезненное убийство. Я же не должна убивать бесплатно? Это средняя цена по Москве. Впрочем, – я задумчиво погладила маленькое дрожащее тельце, – можешь отдать ее за копейки коновалам или малолетним садистам, новости смотришь? Будет очень больно, но конечный результат тот же!
– Ну ты и…
– Я знаю. Решился? – Я стремилась добить его, чтоб он ушел не оглядываясь и оставил мне Линку.
– Я заплачу. У тебя нет совести и сострадания, а ещё врач. И не говори Оле.
– Почему это?
– Врачебная тайна. Клятва Гиппократа.
– А, ну да. Хорошо. Не заводи больше животных, пожалуйста.
Я подняла невесомую малышку, прижала к груди и ушла. По пути попросила коллегу рассчитать и отпустить человека. Очень надеялась, что он достаточно зол и не пойдет за мной, не пожелает присутствовать на усыплении. И оказалась права. Он уехал, а коллега заглянула в процедурную, где я как раз ставила кошке внутривенный катетер.
– Давай я? – Она хотела помочь, зная, как я не люблю усыплять.
– Спиши все деньги, что он дал, на лекарства и помоги, пожалуйста, сделать рентген, мне нужна ещё пара рук.
– Безнадёга, – она приложила фонендоскоп к тяжело вздымающейся груди.
– Дадим шанс. Она побудет тут пару дней, потом заберу, если выживет. И давай я расскажу тебе историю этой кошки, поверь, мотивирует.

Первое, что я услышала в трубке это рыдания.
– Ты знаешь, что Линка умерла? – Оля заикалась, видимо, плачет уже давно.
– Нет. Но я знаю, что не давала клятву Гиппократа.
– Что?
– Приезжай. И купи по дороге переноску. И своему не говори ничего.
Линка прожила в клинике больше недели. Мы ее подлечили и можно было забирать, чтобы продолжить лечение дома. Оля плакала, уже от радости, и прижимала к себе маленький тощий комочек. Линка активно мяла лапами ее пушистый свитер и громко мурлыкала. Идиллию нарушило задумчивое Олино:
– Киллер ее может не принять.
Киллер – это престарелый бультерьер, активный любитель обнимашек и целовашек. Своё имя он получил за дело: однажды, будучи щенком, он под корень уничтожил популяцию мягких игрушек в доме. Потом ещё неделю грустно какал синтепоном и пластмассовыми глазами разных цветов и размеров. Чудом избежал операции. Коллекцию этих игрушек Оля собирала лет 15, а их бренные останки выгребала из всех углов квартиры примерно полгода, находя в самых неожиданных местах.
– Но он же спокойно жил с кошками, когда ты была у родителей? – припомнила я, – и с ней, когда ты переехала лечить ее.
– Так то была чужая территория, а тут я принесу ее к нам. Ладно, я все-равно работаю дома, послежу за ними, а буду уходить – запру его на кухне.
– Вот и отлично, – обрадовалась я. Очень не хотелось, чтоб кошка вернулась к бывшему хозяину. Для него она умерла.

Киллер был в восторге от новой подруги. Он поделился с ней любимым диваном и очень переживал, когда кошке делали уколы. Уже через пару месяцев Оля звонила и рассказывала, как эта дружная парочка носилась по дому и перевернула вверх тормашками все, что можно, включая кошкин лоток. Линка осталась носителем вируса, но полностью поправилась, была успешно вакцинирована и стерилизована.

А Ольга в декабре всё-таки вышла замуж. Но совсем за другого мужчину. Они познакомились давно, он ранним утром пинал машину девушки, в надежде, что сработает сигнализация, а потом они вместе выковыривали из-под машины застрявшего котёнка, орущего благим матом. Но это уже совсем другая история.