Злоключения малышки Маси

В преддверии года Собаки новостная лента (спасибо прогрессу за то, что новости подбираются интересные лично для меня, хоть и возникает некое сумасбродное ощущение, что за тобой следит машина) пестрит новостями про собак. Одна из них зацепила меня. Она гласила, что составлен список самых популярных пород в России. Тройка лидеров поместится в любой дамской сумочке: йоркширский терьер, шпиц, чихуахуа. Благодаря популярности крох и бессовестности людей, которые их бесконтрольно разводят, плодя собак с множеством пороков (я сейчас о так называемых “разводчиках”, у нормальных адекватных заводчиков и йорки с нормальным здоровьем, попрошу не путать) у нас, ветеринарных врачей, всегда есть работа.

В конце весны я имела возможность познакомиться с очаровательной малышкой, подросшим щенком йоркширского терьера. Хозяева ее при ближайшем знакомстве оказались не совсем хозяевами, а людьми, которые отвели двух своих годовалых собачек на случку, дабы “они окупили себя”. Печально знакомая и, к сожалению, не редкая ситуация. Щенков всех распродали, а один задержался. Назвали они ее Масей и пока я расспрашивала их о проблеме между делом предложили мне ее приобрести. На отказ не обиделись, логично рассудив, что сука в доме лишней не бывает и тоже окупит своё содержание, как сделали ее мать и тётя.
Итак, Мася попала по мне с жалобой на то, что часто писает, малыми порциями, иногда даже парой капель, с кровью. Пока люди рассказывали собака продемонстрировала жалобу во всей красе: с печальным писком закапала пол в центре кабинета алыми каплями.
– Больно тебе, малышка? – я подхватила лёгкое тельце одной рукой и поставила на смотровой стол.
“Больно!” – говорили большие карие глаза. По мордочке от внутренних уголков глаз тянулись две мокрые дорожки, создавая впечатление, что собака плачет.
Живот отзывался напряжением на самые лёгкие касания в области мочевого пузыря. Но и по внешнему виду ярких капель на полу было понятно, что надо искать камень. Один или несколько, того типа, что образуются в мочевом пузыре и больно царапают его стенки. Я была точно уверена, что это именно камень, а не песок, но для подтверждения нужно было делать УЗИ.
Хозяева внимательно выслушали меня и спокойно согласились на обследование. Масе предварительно сделали несколько инъекций и ей уже было совсем не больно, поэтому она с огромным удовольствием легла на спину и подставила лысый животик под датчик, воспринимая оный как некое устройство для поглаживания собачек. Пара движений, настройка и в центре экрана ярко замерцал камень. Один, но большой. Толстые воспалённые стенки мочевого пузыря молили о спасении. Я повернула экран к людям и указала на камень, такое даже не смыслящий в УЗИ человек увидит и опознает:
– Видите? – кивают, – Его надо удалять. Это операция, такие камни удаляются только хирургическим путём. Разрушить можно даже не пытаться, он очень плотный, похож на ёжика, который здорово травмирует стенки мочевого пузыря. Собаке больно, там уже инфекция, лучше не запускать.
Кивают. Молчат задумчиво.
– Сколько стоит такая операция? – Спрашивает мужчина.
Я прикинула в уме и назвала примерную сумму.
– Нам надо посоветоваться, – это уже женщина, – можно мы выйдем, а она у вас побудет?
Настала моя очередь кивать. Когда за ними закрылась дверь, я подхватила собаку и унесла в соседний кабинет, где на такой случай стоит несколько чистых боксов.
Их не было больше часа. Посланная на разведку ассистентка принесла печальную весть: на улице около клиники хозяев Маси тоже не наблюдалось. Я начинала волноваться, нервничать и подумывать, что люди просто бросили собаку, испугавшись цены. Бывали такие, бросали в клинике или около нее в надежде, что питомца подлечат. Я и оперировала таких брошенных, и лечила, после чего отдавала знакомым волонтёрам на пристройство или пристраивала сама, если были свободные желающие руки. Но ведь у нас есть врачи, которые недрогнувшей рукой усыпят такого “подкидыша”. А некоторым хитрецам ещё хватало наглости через пару недель заявиться и требовать обратно своё животное. И даже пару раз скандалили, когда я удивлённо поднимала брови и отвечала, что не понимаю о чем речь. Но переживала я не особо, так как точно знала, что для Маси есть свободные ответственные руки, даже несколько. Собачка оказалась очень милой и довольно умной. Я посидела с ней свободные от приема полчаса, говорила, а она слушала, склоняя набок лопоухую голову и виляла хвостом.
Спустя полтора часа владельцы собаки вернулись. Все оказалось до банального просто – они ходили домой за деньгами на операцию, считая, что оплачивать придется до. А предупредить что надумали оперировать забыли. От волнения, видимо.
– Может быть заодно стерилизуем, чтобы не было в дальнейшем гинекологических проблем? – Заикнулась я.
– Нет, нет, что вы! Не надо!
А, ну да, окупаемость же. Я забыла.
– Но с ее предрасположенностью к заболеваниям мочевыводящей системы не стоит плодиться, да и высока вероятность инфекции – попытка донести до людей, что не надо разводить заведомо больных собак.
– Мы вас услышали, но о стерилизации не может идти и речи!
Хорошо. Нет так нет, дело хозяйское.

Операция прошла быстро и легко. Малышка хорошо заснула и мирно спала, я привычно опорожнила мочевой пузырь, вскрыла, нашла и добыла из его недр красивый овальный струвит, мрачно покосилась на абсолютно здоровую матку и сказала ассистентке:
– Заряжай, шьём.
– Может, яичники… того? – полушепотом спросила она, – будет “бесплодной”.
– Не стоит, можно и на скандал за порчу имущества нарваться и на что похуже, был у коллег подобный опыт, – покачала головой я и сделала первый стежок.
Шить я не люблю. Но если уж приходится это делать, то стараюсь шить как можно ровнее, укладывая одинаковые стежки красиво, на равном расстоянии друг от друга. Знаю, что зарастёт шерстью и будет не видно, но душа требует красиво завершить работу и не вижу смысла отказывать ей в такой мелочи. Через некоторое время ровный ряд швов покрыла серебристая пленка антисептика. Поверх легла салфетка и ассистентка привычно накинула на собаку послеоперационную попонку. Началась стандартная рутина: капельница, инъекции, контроль пробуждения.
Убедившись, что Масино состояние стабильно, я ушла в приемную, куда уже выстроилась небольшая очередь. Моя работа закончена, когда собака проснется я позвоню хозяевам, они ее заберут и дальнейшее ее состояние будет зависеть от выполнения рекомендаций. Конечно будет непросто: длительный курс антибиотиков, чтобы убрать существующий “букет” и свести к минимуму вероятность рецидива, ведь такие камни, как я достала из Маси часто образуются на фоне бактериальной инфекции; очень длительный курс строгой диеты, чтобы контролировать кислотность мочи и опять же – не дать снова образоваться камням; и контроль, чтобы при первых признаках успеть вмешаться и не доводить до операции.
Хозяева обещали все в точности выполнять и через три месяца приехать на контрольное УЗИ.

Три месяца пройти не успели.
Мася снова капала на пол кровавыми каплями, смотря на меня печальными карими глазами. Я заглянула в амбулаторную карту:
– Прошло ровно два месяца после операции. Очень странно.
Задумалась. Первым делом в голову пришло, что швы на стенках мочевого пузыря не рассосались и на них наросли кристаллы.
– Давайте на стол, сейчас посмотрим.
И кивнула ассистентке, чтоб прикатила аппарат УЗИ. Живот на этот раз напряжён был меньше, но и кровь на полу не такая алая. Пискнул аппарат, Мася спокойно подставила голое пузико и на экране засияло два плотных округлых камня. Размером в полтора раза меньше, чем предыдущий, но количество-то больше! Камни двигались свободно, значит швы всё-таки не при чём.
– Странно, – я внимательно посмотрела на мужчину. Сегодня он был один.
– Что? Снова камень?
– Два. И очень больших. Вы курс антибиотиков прокололи? Диету соблюдаете? Какую? Сколько?
– Нет… Давайте я позвоню жене и дам вам трубку, она все расскажет.
– Конечно.
И вот я узнаю, что антибиотики в таком количестве вредны. И что собака на них плохо реагировала. Как выражалось “плохо”? А вот просто плохо и все. По ней же видно. Диета эта собаку уморила, бедняга вес не набирала и вообще в скелет превратилась. Поэтому ее после снятия швов (через 2 недели после операции) перевели на кашу. А до этого клубничкой баловали, ведь Мася столько пережила. Заслужила.
– Заслужила… – задумчиво повторила я, возвращая телефон владельцу. Собака стояла на столе и радостно виляла мне хвостом, вопросительно заглядывая в лицо. На втором плане я слушала, как мужчина рассказывает про камни, про то, что без диеты и этих вредных антибиотиков собака так и будет складировать в себе камни, про то, как я напугала восходящей инфекцией, проблемами с почками и букетом осложнений. При этом он был весел и умудрялся шутить на эти темы. И что самое противное, они так же весело обсудили, а не усыпить ли им такую проблемную собаку, ведь одни расходы на нее. И нервы расходуются, и деньги. А сама собака никуда не годится, болезненная такая.
Я слушала это все, человек даже из кабинета не вышел, делала запись в карте и еле держалась, чтоб не швырнуть в него чем-нибудь. Наконец он закончил разговор и обратился уже ко мне:
– Доктор, а может ее действительно усыпить, чтоб не мучилась?
Я пристально посмотрела ему в глаза. Не выдержал, отвёл взгляд.
– Сейчас?
– Нет, нет… Мы ещё подумаем.
– Сколько вы хотите за больного взрослого йорка? За йорка-инвалида? – я прекрасно понимала, что они уже решили. Если б он согласился сейчас, ввела б миорелаксант, выпроводила хозяина, а утром малышка уже ехала бы в новый дом. А так неизвестно где и когда ее приговорят, придется договариваться.
– Да нам хотя бы операцию окупить… И корм, и ещё…
– Если вы ее усыпите, то вам ничего не окупится и вы ещё заплатите за эвтаназию. Я дам ваш телефон одному человеку, который сможет обеспечить ей лечение и прекрасную жизнь, а вы… просто имейте совесть. Если заломите цену, то вам всё-таки придется ее убить. Да, в данном случае это убийство, не надо на меня так смотреть, вы не соблюдали рекомендации и теперь хотите избавиться от животного, которое заболело по вашей вине.
Я остановилась, переводя дыхание. Возможно, это было резко, но я и так в данный период жизни эмоционально нестабильна, а тут ещё вся эта ситуация, которая просто выводила из себя. Мужчина кивнул, положил на стол деньги, подхватил собаку и быстро ретировался. Я тупо смотрела на закрывшуюся дверь и мне было горько.

Масю я прооперировала ровно через неделю. Достала из нее камни, провела стерилизацию по просьбе нового хозяина. Через три месяца они сделали УЗИ и прислали мне радующий результат – все чисто. Да, она сидит на строгой диете и вытерпела курс неприятных уколов. Зато она счастлива, у нее ничего не болит и живёт она в прекрасной семье, где помимо нее ещё два йорка, веселые ребята, которые достались хозяевам примерно как Мася и каждый со своим недостатком. И ничуть люди, приютившие трёх малышей, не жалеют. Им не сложно соблюдать всем трём разную диету, в остальном же собаки как собаки: веселые, игривые, озорные. Умные и очень послушные. Мальчишки закончили курс дрессировки, Мася на домашнем обучении, пока на улице холодно. Новые хозяева в восторге от маленькой принцессы.
А я очень рада, что все закончилось хорошо и у Маси прекрасная семья. Она заслужила.

Метки: , , , . Закладка Постоянная ссылка.

Добавить комментарий