День первый.
Утро выдалось солнечное. Брат помог дотащить рюкзак до универа и уехал, а мы с Мариной и тяжеленным рюкзаком остались один на один с ярким солнышком. Расселись на ступеньках факультета и откровенно радовались всему: погоде, предстоящей поездке, хорошему настроению.
За два часа наша группа соизволила собраться в полном составе, вторая группа – тоже практически вся пришла, загрузились в автобус, скинули свои пожитки во второй автобус – и в путь. В пути я спала, каюсь, транспорт для меня является колыбелью, глаза сами закрываются.
Тульская область, село Богословское. Вещи мы выгрузили, дотащили. Заселились в трехместный номер: я, Марина и Аленка. Девочки у меня хозяйственные, сразу разложились, помыли полы, комнату… обустроились, в общем. Жили в общежитии филиала нашего факультета. Условия приемлемые. Комната небольшая, теплая, туалет общий, душ тоже…
Первый день у нас был вводный. Нас разделили на группы, определили направление работ и отпустили.
А теперь о действующих лицах. Я, ну это понятно, Аленка и Марина – мои подруги. Хорошие девочки, Марина у нас позитивный человек, но иногда может так загрузить, потом без поллитра не разгрузишься, Аленка – пессимистка. Ехать она никуда не хотела везде находит отрицательные стороны, огромный поклонник чистоты. Аня и Аня – подружки, веселые, хорошие девчонки, всегда есть о чем поговорить, общительные. Таня и Аня – одногрупницы, у них в компании была еще одна Аня, но… к сожалению сложились такие обстоятельства и она откололась от подруг. Коля, наш самый наивный мальчик, над ним постоянно все подшучивают, а он и верит. Игорь, наш качок. Ну что сказать… много мышц, а остальное.. ну он хороший. Стас, самый модный и гламурный. Дима, самый серьезный. Компания, которую мы любя называем “Ботаничский сад” – девушки, которые у нас хорошо учатся… учились. К 4 курсу практически все сравнялись. И компания из другой группы, которую мы не очень любя называем “Собачья свора” – они действительно похожи на стаю разнокалиберных собачек, от толстых боксерих, до мерзкого пекинеса. Ну и вторые лица, с которыми мы общаемся, но не дружим, это вторая группа, она нам неинтересна.
Мы впятером пошли гулять. Точнее, искать магазин. Магазин нашли. Хотели купить губку и мусорные пакеты, вместо этого купили пива и пошли гулять по полям. Влезли во все встречные лужи, испоганили кроссовки и джинсы, зато воздухом чистым надышались – ого-го. Наконец нашли, где приземлиться – бетонные блоки, наваленые кучей прям на дороге.
Вечер… Коля бегает по коридору и стучит ко всем, приглашая к себе в комнату. Поколебавшись и мы пошли. И попали на праздник жизни и алкоголя. Ну как же, без алкоголя то. Никогда раньше наша группа так не собиралась. Все выпивали, общались, смеялись… Играли в “крокодила”. Ботанический сад нас покинул, собачья свора оказалась лишней и ушла и мы остались в самой теплой и близкой компании. Просидели до поздней ночи…
Последнее, что я помню – как я донесла свое тельце до комнаты, рухнула на кровать и заснула без сновидений.
День второй.
Продрала глаза. Закрыла их. Снова открыла. Потянулась к пятилитровой канистре воды. Воды не оказалось. Маринка страдала на соседней кровати. Непьющая Ленка бодренько порхала по комнате. Опять закрыла глаза. Как же спать хочу…
Сборы, инструктаж, и вот наша группа в 11 человек идет в коровник. Путь был долгим, минут 15 по лужам, грязи и снегу. По пути нашли лошадь. Единственную на всю округу. Пообнимались. Пошли дальше.
Сам коровник меня поразил. Грязно, коровы все тощие, замухрышки, а не коровы. И их нам осматривать? Да их на убой всех надо – чтоб не мучались! Скажите какое молоко в магазине отсюда и я не буду его пить! Но это все эмоции.
Я, Аленка и Маришка взяли себе 16 коров. Провести обследование, записать. Записывать решили по очереди, как устанем осматривать. Чесно скажу – коровы в ужасном состоянии. Тощие, больные, у некоторых проблемы с печенью, одна так вообще стояла с гнойной раной в области сердца. Стоят, скользя в своих экскриментах, страдают…
Пару раз меня лягнули, отпихнули, одна так вообще придавила к забору. Две кумушки сдавили боками между собой, пока я не захрипела. А потом для профилактики еще и на ногу наступили. Сразу видно как тут врачей любят.
– Этот коровник надо сжечь!
– Мне жаль этих коров, у них нет условий для существования.
– Телятки – супер!
– Их мне тоже жаль.
– Ну еще бы – в таких условиях жить!
– Мне кажется там надо устроить канализацию… купать коровок.
– Я бы хотела их всех помыть.
– А я бы хотела, чтоб их кто-нибудь другой помыл.
– А еще я бы хотела, чтоб этой корове с гнойной раной было сейчас не больно…
– Таких “хозяйств” у нас по стране очень много.
– Я ожидала еще худшего.
– Даже “Знамя подмосковья” было не так плохо.
– Ну конечно! Сравнила Подмосковье и Тулу!
– Самое нормальное, где мы были – Кленово и Комунарка.
– В Комунарке их не выгуливают и сквозняки.
– Сквозняк не беда, беда – влажность.
– Холод не страшно, но только сухой холод.
– Ну все в мире сравнимо, если сравнивать с Голландией…
– Ну там для фоток выбрали самое чистое хозяйство.
– Я думаю, там все-равно лучше, чем в России.
– Они там по крайней мере хоть для картинок стараются.
Это мои девчонки возмущаются.
Пришли, отдохнули, поспали… Маринка меня растолкала, отправила в душ. Душ на этаже один. Тесный, маленький и не всегда с горячей водой. Моешься и гадаешь – смывать шампунь с головы ты будешь под горячей или под ледяной водой. Ленка бузит, ей этот душ не нравится.
Потом гулять пошли. Дошли до речки, преодолев препятствие в виде поля с лужами. Мрачный пейзаж – сгоревшее поле, на дороге лужи, четыре красавицы (Алена не пошла, ей дома уютнее) месят эти лужи белыми кроссовками. Ну а что делать… деревня.
Вернулись мы затемно. Посмотрели мультик на ноутбуке, скушали очень вкусный салат (спасибо Ане) завалились спать. Снилось мне… не помню.
День третий.
Проснулась я когда девчонки, отчаявшись меня растолкать стали хором орать “Натаааа!!!”. Поздновато. В темпе собралась, нацепила бандану на нерасчасанную голову и побежала вниз на инструктаж.
Сегодня нам повезло, был день паразитологии.
Теория, теория, много теории. На коров смотрели издалека.
Сижу рисую, слушаю музыку. Девчонки мои спят… устали, бедные. Кислорода надышались, природа тут чистая, леса, поля. Не успели еще загадить.
Вечером вышли большой компанией. Дошли до магазина. Вообще в планах было поиграть в волейбол, но мы накупили сосисок, колбасы, сыра и хлеба и решили устроить пикник.
День четвертый.
День выдался тяжелым. Темой дня можно назвать “Методы, способы и пути введения лекарственных средств”.
Проснулась я с чугунной головой, что удивительно при том, что легли мы достаточно рано. Сползала почистила зубы ледяной водой, одела свою рабочую одежду, которая большее количество времени лежит в самом дальнем углу шкафа, натянула резиновые сапоги и вышла на улицу. Простояв пару мгновений в сильнейшем шоке, сиганула обратно за дверь. Мама родная! Как же холодно! А я то думаю, к чему уши ломит, хвост отваливается – так это погода резко ухудшилась. Еще вчера мы бегали в футболках по улице, а сегодня мне холодно в теплом огромном свитере. А нам еще и работать…
В общем, замерзнув до кончиков пальцев мы добрались до хозяйства. Затем, засыпая, час слушали преподавателя. он рассказывал то, что мы уже знаем. А затем началось веселье.
Кто сказал, что корова – милое и безобидное животное? Он явно не пытался сделать им внутрибрюшинное вливание или внутривенно капельницу.
Даже привязанные головой к ограде, зафиксированные “милые” животные умудрялись устраивать родео. Брыкались, лягались, причем довольно метко, я получила раз пять по колену, слава богу вскользь – успела отскочить. Коровы-сообщницы, соседки, прикрывали их своими костлявыми задами да так, что отодвинуть было проблемно. Представьте себе: скачу я, стараясь подобраться к яремной вене, что располагается на шее, в одной руке игла, в другой – проспиртованная ватка. Сзади на меня наваливается пятисоткилограммовое чудовище, мыча и стараясь задавить меня массой. Я, упираясь в пациентку руками, спиной наваливаюсь на нахалку, стараясь отодвинуть ее и дать легким немного кислорода. И тут “благодарная” пациентка приходит в движение и они начинают давить на меня вместе. При этом эти нахалки с несчастными глазами довольно ухмылялись, я точно это знаю. Наконец подоспел Паша и помог их раздвинуть. Я только вздохнула спокойно, подобралась к шее, воткнула иглу и… эта скотина начала плясать. Иглу я каким то образом сумела извлечь, но себя вывести уже не могла. Она, намертво привязанная за голову к ограде, плясала как черт на лысой горе, выделывала такие па, пытаясь добраться до меня, что сама же подскользнулась в собственных фекалиях (а за время моих попыток сделать капельницу она уже несколько раз сделала свои маленькие и большие черные дела, наверняка, думая что я задохнусь и отвалю). Так вот, мадам подскользнулась и начала ездить. Угодила в канализацию, помычала, опять поскакала, подскользнулась… и тут я опять воткнула иглу. В реактивном темпе вставила капельницу, прокапала, вытащила иглу. В благодарность корова упала. Просто где стояла, туда и грохнулась, придавив мне обе ноги. И с довольной миной осталась лежать. Хорошо, хоть живая. Я же, помятая и придавленная сделала что надо и отползла.
Спать легла рано, спала долго и без сновидений.
День пятый.
Утро. Растолкали. Свозили посмотреть на более благополучное хозяйство. Привезли обратно. А я бы и там осталась, там хорошо.
Пить желания не было. Поели, весь вечер смотрели фильмы и портили зубы фисташками.
Погода испортилась.
Спать легли рано.
День прошел скучно.
День шестой.
Суббота… ооо, выходной. Мы сходили в местный музей. Там очень интересно рассказывают про историю колледжа и поселка. Посмотрели, походили, послушали. Женщина, которая нам все рассказывала оказалась всерьез увлечена своим делом. Они вместе с мужем по крупицам собирали все материалы для музея. Такие молодцы!
Потом сбегали в церковь, освятили кулич.
Затем практически все уехали в Москву. Я решила остаться, как можно больше надышаться свежим воздухом нагуляться… Не хотела ехать в загазованный город из этого тихого, уютного и грязноватого рая.
Нас осталось 12 человек и двое преподавателей.
Мы с Мариной взяли мальчиков, коих насчитали четыре штуки (позже оказалось, что их было шестеро, просто двое спрятались.. с нами наверное идти не хотели) и двинули в магазин. Накупили овощей, колбаски, вина… Пришли, накрыли стол в холле и стали ждать шашлыки. Для этого дела забили барашка,. Кости и мясо на костях сварили, а остальное – на шашлык.
Про стол можно сказать отдельно.
Только ветеринары могут сидеть за такими столами и спокойно есть, пить и веселиться. Мы собрали в кучку рабочие столы. Сверху протерли спиртом. Ножки так и остались немного в навозе. И вместо скатерти расстелили бинты и марлю. И не обращая внимания на запах, спокойно ели. Кто-то метко выразился, что “столичные мамзельки на километр не подошли бы и лишь издалека орали “фи”!” Вот так то…
Я, как всегда, ухватила себе побольше вареного мяса с бульончиком (не очень люблю шашлык из баранины). Наши преподаватели были с нами, они у нас вообще чудесные.
Павел Андреевич. Он у нас суетливый, все время носится куда то, на месте сидеть не может. Пил вино. На небольшой лысине обнаружен пепел – жарили шашлык. Веселый. Он вообще у нас очень хороший, в меру строгий, объясняет замечательно, как такого не любить? Рассказал нам про дипломы и аспирантуру. Не светит мне аспирантура, да я туда и не рвусь. Я работать хочу, я уже распробовала работу в клинике с кошками и собаками.
Иван Антонович, наш добрый, милый паразитолог. Из Брянской области говорите? А там все пьют ТАК? Я сидела смотрела на пластиковый стаканчик, наполовину заполненный водкой и гадала – все сразу махнет или по частям? Он меня сразил – махнул все сразу, отверг предлагаемый мной сок (а запить?) , понюхал хлеб и … все. И так с малыми промежутками раз за разом. Во дает! Препод тоже хороший. Понимает, что его предмет сложный, со шпорами на контрольных не палит практически. В свои годы сохранил ясный ум и острый язык. А пошляк какой… вроде завуалированно, культурно – а пошлит. Так мило.
После застолья мы с Мариной опять сбегали в магазин, купили тортик. Чай с тортиком был последней каплей – я захотела спать. Но какое спать! Гулять, гулять и еще раз гулять!
Сидели играли в карты. Я уже в тумане дошла до комнаты, грохнулась на постели и забылась глубоким спокойным сном.
Кстати, я заметила, что после работы и отдыха тут у меня сон стал крепким и спокойным, не то что в Москве. И сны яркие сниться перестали вот уже неделю как мне не снится ничего.
День седьмой.
Воскресение. Солнышко ласково светит в окошко. А вчера снег был и град. И ливень был.
Погода испортилась окончательно и только солнышко в окне напоминает что весна.
О, боги, почти час дня! Я спала больше двенадцати часов!
Вскочила, бегом умываться и в душ. А воды то нет. Тут вообще так странно с водой обстоит: то она есть, горячая, бьет струей, то еле теплая маленьким ручейком, то ледяная, а то вообще нет воды.
Все воскресение занимались ничегонеделанием. Играли в карты, общались, пили пиво, готовили кушать и кушали, смотрели фильмы. Я немного порисовала.
День восьмой.
Приехал акушер, т.е. препод, который ведет у нас акушерство.
Повел нас определять мастит у коров. Выдал пять плошек и потребовал, чтоб все 30 человек работали. Вскоре мы замерзли и пошли пить чай. Сидели, пили чай, болтали, когда пришли все остальные (кто еще не сбежал, а остался там мерзнуть). Нас просвятили, что “ботанический сад” заложил всех, кто смылся пить чай или одеваться потеплее. А он начал орать, что мы устроили вакханалию. Это его любимое выражение.
День девятый.
Должны заниматься лечением мастита. Ну и пусть занимаются! А я нашла более увлекательное занятие. И пока “ботанический сад” выслуживался перед акушером мы, предупредив его (во избежание “вакханалии”), смотались вскрывать абсцесс.
Задача не из легких, провести такую простую процедуру, имея в руках: тупые ножницы, бинт, тупой скальпель, шприц с антибиотиком и немного новокаина. Корову зафиксировали, она стала лягаться. Накинули ей на конечность веревку, теперь когда она поднимала копыто ее сразу отдергивали назад. А после новокаина, корова и вовсе сдалась судьбе и десятку юных ветеринарных голов.
Затем мы обнаружили торчащий из абсцесса кусок бинта. Ага, в корове уже ковырялись. Давно же он там лежит, вот уже и пророс соединительной тканью. Поковырявшись тупым скальпелем умные головы сделали вывод – это не абсцесс, а бинт, обросший коконом соединительной ткани. Но делать надо.
Затем нашли корову, у которой выходил послед и я, само собой, понеслась искать новорожденного теленка. Мне показали загончик с тремя телятами – один родился ночью, двое сутки назад. Убить всех надо за такие условия! Это же дети!
Ночного вообще не облизала мать. Он лежит в крови и грязи на полу, едва покрытом соломой. От него идет пар, потому что очень холодно. А потом еще и выяснилось, что корова пыталась его облизать, повернулась запуталась в цепи, ибо та слишком коротка и наступила на малыша. Мы растерли его, обтерли соломой, сделали массаж, который должна делать языком мать. Бедный ребенок. Двух других тоже обтерли соломой и почистили.
Я огляделась. Да тут еще штук 40 таких малышей, они постарше, конечно, но все живут в таких условиях.
Где родильное отделение? Где чистые коровники, что рисуют авторы учебников? Где отдельные чистые телятники и теплая подстилка? Почему у телят висит оборванная пуповина, у коров выходит гнойный послед, почему мать наступает на ребенка, запутавшись в цепях, когда должна рожать без привязи? Почему корова рожает теленка на грязном месте, в своем же, прошу прощения, своих же фекалиях, он падает на грязный пол… да что тут рассуждать. Бывает и хуже.
Я, конечно, не поклонник скота, работать я буду с собачками и кошечками в клинике, но когда я смотрю на такое безобразие, понимаю – сельское хозяйство надо срочно поднимать или оно умрет. Только на что поднимать, если деньги оседают в карманах чиновников, которым все-равно, что где-то далеко на грязном полу рожает корова, что она не может дотянуться до ребенка, чтоб облизать его, что малыш выбираясь на белый свет сразу падает в говно?
День десятый.
Проснулась от повышенного шумового фона в коридоре.
Вышла – и обомлела. Кто-то ночью изрисовал все резиновые сапоги, стоящие за дверями, зубной пастой. И чье больное воображение дошло до этого? Девочки бегают, пасту отмывают, а я так пойду. По-моему, смайлики на сапогах это очень креативно. И чего так злиться…
Сегодня мой предпоследний день практики. От вонючей одежды уже тошнит. Постирать не могу, с водой проблемы и высушить негде, замены нет. Хочу домой, тут холодно и неуютно.
В коровнике сегодня хорошо пахло. Несчастную скотину кормили бардой, которая делается из отходов пивного производства. Пахло дрожами, немного хлебом, что начисто перебивало запах навоза. Я ходила по рядам довольно чавкающих коров, смотрела на пар, исходящий от горячей барды и вспоминала детство. Когда бабушка в Николаеве пекла хлеб на кухне так пахло: немного дрожжами, немного хлебом. В тот момент я была практически счастлива, забыв о холоде, пробирающемся по пальцам ног, несмотря на три пары носков, и сковывающем руки.
Кастрировать бычков и барашков в этом году нам не суждено – слишком они малы еще. Поэтому решили сегодняшний день посвятить ректальному исследованию. Я обследовала пару коров, отдала свой передник и нарукавник и со спокойной совестью пошла гулять по коровнику. И мыслить. Мои мысли постоянно посещают меня не в самый подходящий момент. Особенно это заметно, когда я активно чем то занимаюсь, а потом ухожу в транс.
– Я думаю, что могут, у них есть слезные железы и слезные каналы.
– А чувства? Всмысле боль, например?
– Не думаю…
А я видела, как коровы плачут.
Она привлекла мое внимание тем, что когда все дружно чавкали бардой, она лежала и не ела. Я подошла к ней поближе, протянула руку – она отпрянула. Я оставила руку в таком положении и присела. Через пару минут она сама ткнулась мне влажным носом в руку.
Я оглянулась узнать, где остальные, но обнаружила, что они куда-то ушли. А корова продолжала лежать неподвижно, и только рукой я чувствовала теплое дыхание и легкий трепет ноздрей.
Я пристально посмотрела на нее, стараясь понять, что с ней случилось, и тут мне показалось, что уголком глаза я уловила блеск. Я посмотрела туда, где мне показался блеск, но ничего не обнаружила. Прикрыла глаза, вдохнула аромат барды, легонько провела ладонью по влажной поверхности носа. Открыла глаза и увидела, как из уголка глаза у нее катится слеза. А затем, через некоторое время еще одна. Она смотрела на меня и плакала.
Внимательно осмотрев глаза, я поняла, что она плачет не потому, что в глаз что-то попало, не обнаружила ни воспалений, ни ран, ни гнойничков.
Затем аккуратно, шаг за шагом осмотрела всю корову. Отодрала комки грязи и навоза, налипшие на шерсть столь плотно, что оказывались в мое руке они только с нею. Пригладила шерсть. Ощупала вымя и даже выдоила пару струек молока. На первый взгляд все в порядке.
Я посидела с ней еще немного, поглаживая и разговаривая с ней. А затем пошла за преподавателями. Корове нужно помочь.
День одиннадцатый.
Предпоследний день практики прошел сумбурно и весело.
В коровнике мы лечили эндометрит и небольшая группа людей отделяла послед.
Послед загноился и сильно вонял, поэтому я ходила, халтурила и смотрела как Марина с Ларисой делают уколы.
Вечером мы собрались небольшой компанией и решили пройтись до Оки. Топать туда оказалось 10 км в одну сторону, примерно 3 часа хорошим шагом. Сергей Витальевич (препод) посмеялся и сказал, что мы не дойдем: и местность сложная и обломаемся столько шагать.
Зашли в магазин, купили сосисок, хлеба – и в путь.
До Оки мы дейстительно не дошли. Зато увидели удивительно красивые места, пробрались в грязи, поболтали, в общем провели время с пользой. Остановились у первой приличной речки.
Я полазила по огромному сухому дереву. Долго боялась спускаться, там надо было перевернуться, повиснуть на руках и прыгнуть с высоты метра два.
Затем собрали кучу дров и Паша стал разводить костер. А я ушла к речке, поболтать по телефону.
Когда я поднялась по склону обратно на место нашей стоянки, обнаружила такую картину: Марина стоит командует, Ани носят воду, остальные скачут, стараясь затушить загоревшуюся траву. Я присоединилась к скачущим, оплавила резиновые сапоги (кстати, уже очень привычную и удобную обувь), потом у меня загорелся выглядывающий шерстяной гольф и я принялась тушить себя.
С горем пополам траву мы потушили.
Посидели замечательно, отметили наш отъезд горелым хлебом с сосисками.
Я пришла и заснула мертвецким сном, усталость и свежий воздух сделали свое дело.
Снилось мне нечто странное, я скоро действительно начну записывать свои сны, до такого бреда, будучи в нормальном уме, додуматься невозможно.
День двенадцатый.
Последний день! Домой, домой, увижу любимого, схожу в нормальную ванную, расцелую котов, поем свинины! Наконец расчешусь, одену чистую одежду, а можно вообще походить голышом, потому что дома тепло. Тепло!
Вскочила я как всегда поздно. Побросала вещи на кровать, оделась и побежала в коровник.
Сегодня мы кастрировали парочку быков, это показательная кастрация, я давно это все знаю и умею, но сходить надо.
В коровнике стоял трактор и вонял. И как коровы тут не угорели еще? Затем еще и барду привезли, в смеси с выхлопными газами получился адский коктейль. Мы терпели. Поймали бычков, начали кастрировать как вдруг ко мне, стоящей в стороне подошла Аленка со словами “Я ничего не вижу” и стала заваливаться набок. Я ее подхватила, но она тяжелая, поэтому заваливаться начала и я. Когда Алена окончательно потеряла сознание, я что-то прохрипела, что по идее означала просьбу о помощи и стала оседать под ее весом. И тут Игорь, единственный, кто увидев это пришел на помощь, подхватил Аленку на руки и понес на улицу. Я с трудом пошла следом, с каждым шагом чувствуя себя все лучше.
Вот вам и адский коктейль запахов, вместе с тем, что мы вчера здорово замерзли, подкосил Алену .
Дома отпоили Аленку горячим чаем. Пока мы собирались, Игорь сидел у нас, ибо ключей от его комнаты у него не было. А когда вернулись наши, все уже было в порядке.
А к вечеру собрались домой.
В общем, трясусь я сейчас в автобусе, в обнимку с тяжелым походным рюкзаком и ноутбуком. И пишу последние строки про нашу поездку в Богословское.
Приеду сюда на недельку в следующем году, с младшим курсом.
Надеюсь, за год я успею соскучиться по этому маленькому аду на земле.
